Когда-нибудь – точнее, лет через десять-пятнадцать – этот мир будет бояться Андромеду Блэк.

Альфард знает это, Альфард чувствует это в её объятьях, видит в сильном, вольном взгляде, слышит это в каждом её слове – неподражаемая манера племянницы превращать новости в шедевр телеграфического искусства позже будет знатно выбивать почву из-под ног любого, кто встанет у неё на пути.

Этот мир будет бояться Андромеду Блэк – и Альфарду даже в голову не приходит, что (быть может) она будет носить другую фамилию.

Он хочет ответить хоть на что-то – особенно на претензию о женитьбе, сама мысль о которой настолько кошмарна, полна жути и ужаса, что Блэк чувствует, как волосы на загривке дыбом становятся. Нет, серьёзно?! Лукреция?! Эта бешеная психопатка, которая, чуть что, Круциатусом в лоб отвечает?! Альфард, конечно, без царя в голове – но не настолько!

- Я по-братски помог ей от мужа избавиться, - чистосердечно признаётся Блэк, неспособный лгать Андромеде.

Он-то, который и Люцифера обдурит исключительно ради спортивного интереса.

- И на большее пусть не рассчитывает, бешеная кошёлка, - он до сих пор помнит, как когда-то давно Лукрецию прочили ему в жёны: Блэки, конечно, баснословно богаты и влиятельны, они – самый древний род на островах, но у них всегда много детей, и добрая часть состояния всегда уходила на сторону.

В начале сороковых, в войну, Вальбургу сговорили с Орионом, хотя оба истерили и упирались, как могли – Альфард подозревал, что Арктурус шандарахнул по обоим Конфундусом, избавляя себя от шума. Сигнус, хитрый крыс, выдурил себе однокурсницу – о, как тогда семейка бесилась, что он женится на француженке! – и был спокоен. И быть Альфарду и Лукреции обречёнными, если бы дедуля Сигнус, старый козлина, не умер так удобно и вовремя в сорок третьем – Альфард тогда вконец пустился во все тяжкие, а Арктурус в одиночку уже не мог его контролировать.

Правда, теперь, старый мстительный пень, мелко гадит Альфарду.

Альфард наконец убрал руки от Андромеды, пусть это и стоило ему точно года жизни, по-пижонски поправил воротник мантии и предложил руку племяннице, уводя её с главных улиц.

- Аврором, значит? – это было забавно, интересно, неожиданно – и ожидаемо. Такой горячий нрав, такой огонь, такие страсти – конечно, ей хотелось выплеснуть всё накапливаемое годами хоть куда-то. – Опасная, уважаемая, требовательная профессия, - задумчиво добавил он, про себя планируя, чему надо будет доучивать Андромеду, а чему переучивать. – Меня в юности она несколько привлекала тоже, сознаюсь – хотя жёсткая иерархия быстро отвернула меня от этого выбора, - скривил губы Альфард.

Ну конечно. Альфард Блэк – и подчинение. Ага. Сейчас.

Его Арктурус Блэк в узде не мог удержать с тех пор, как Альфарду тринадцать исполнилось, - о чём, драконья матерь, вообще может идти речь?

- Тебе, кстати, пойдёт их парадная униформа.

На мгновение Блэк прикусывает язык, потому что перед глазами слишком чётко стоит яркое видение: Андромеда, с собранными на затылке идеальными волосами, строгая и гордая, в парадном аврорском мундире.

В одном только парадном аврорском мундире.

У Альфарда всегда была буйная фантазия, но в последнее время её слишком заносит.

- Если какая-то цепная псина когда-нибудь надумает указать тебе место, - с угрозой добавляет Блэк, прекрасно зная, что надменности и чувства превосходства над остальными у Андромеды не меньше, чем у него самого, - не марай руки, а говори мне.

Альфард вырвет пару слишком громких глоток. Он – Блэк, кто и что способен сделать Блэку?

Они идут узкими извилистыми проулками между домами к краю поселения – и идут кругами. Альфарду нравится слушать племянницу; какой бы юной она ни была, мыслит она разумно и изворотливо, а ещё он не спешит на Мабоновский ритуал.

Блэки всегда свято чтут праздники Колеса Года, но Альфард давно не привечал их, находясь на другом краю земли – там другие боги, другие духи, другая магия; и теперь он предчувствует, что после ритуалов ему понадобится день-два, чтобы прийти в себя. Чтобы отлежаться.

На этом слове воображение опять подсовывает ему Андромеду – в его постели, под ним, с её сияющей безупречной кожей и тёмными (идентичными его собственным) глазами.

Альфард бранится про себя – и благодарит небо за врождённую чуткость Андромеды. Она всегда умела его отвлечь.

- Нет, не шучу, - старательно сдерживает улыбку волшебник, но глаза его блестят одобрением и самодовольством. – И не пугаю.

Андромеду напугаешь, как же. Ха-ха.

Его девочка.

- В праздники Колеса Года в Лютном… куда веселее, беспечнее и безопаснее, чем в обычный день. К тому же, с тобой буду я.

Честно говоря, Андромеда могла бы и сама туда отправиться, и Альфард отлично представлял себе это зрелище: она бы шла по мостовой, как (его идеальная) принцесса, и никто не посмел бы на неё косо взглянуть – блэковские черты лица у неё не были сглажены, как у Беллатрикс или Нарциссы, они были острыми, резкими, божественными, и не нашлось идиота бы на этом свете, желавшего перейти ей дорогу.

Она была женским отражением Сигнуса-прадеда, такая же жёсткая, такая же опасная, такая же обманчиво-очередная-Блэк.

Она была один в один как Альфард – от неё уже сейчас веяло чем-то животным, хищным, несдержанным и опасным, и Блэк маслился от восторга, замечая любое – каждое! – сходство между ними.

- А ещё мы прибудем туда после ритуала, - тут Альфард решил побыть человеком, в кои-то веки, и предупредил: - Я, как ты уже догадалась, никогда не вёл ритуал – только принимал участие в нём.

Женщины Блэк держали родовую силу, и они наполняли ею семью.

- Я знаю, что обычно ты проводишь ритуалы в Литу, - что всегда умиляло Альфарда – он представлял, что Андромеде больше к лицу Остара, но магия выбирала иначе. – И думаю, что сумеешь покорить магию Мабона.

Альфард, эгоист, не хотел делиться – ни выпущенной на волю сырой силой, ни Андромедой, которой он помог бы провести чародейство, пропустить его через себя.

Женщины Блэк с младых ногтей знаю все ритуалы Колеса Года, даже если не проводят их лично. Блэки хранят свою магию.

Альфард хранит свою Андромеду.

- А потом – в Лютный. Пощекочешь нервы.

И испытаешь моё терпение, скорее всего.

- Уточню только, что ни твори сёстры, ни кузены там ещё не бывали – никто, ни разу, даже днём, даже в сопровождении кого-то из взрослых. А ты пойдёшь туда со мной развлекаться.

Альфард обещает себе, что во время мабоновского ритуала будет просить у Магии терпения и ума – потому что в присутствии Андромеды у него ни того, ни другого.

Отредактировано Alphard Black (2022-10-02 14:11:01)